Среди многочисленных и разнообразных новостей, так или иначе связанных с усилением влияния религии на жизнь всего российского общества — молебен во имя побед на Олимпиаде в Ванкувере, внесение поправок в Закон о свободе совести по ограничению миссионерской деятельности, подготовка учебников для начальной школы по «Основам религиозных культур и светской этики», передача памятников религиозного искусства из музеев в церкви  и др., — одна особенно привлекла мое внимание. Это сообщение о подготовке паспорта научной специальности «Теология» и внесении ее в номенклатуру Высшей аттестационной комиссии.

Как заявил недавно директор Департамента государственной научно-технической и инновационной политики Минобрнауки РФ Александр Наумов, введения научной специальности «Теология» в номенклатуру ВАКа следует ожидать не позже апреля. Оно повлечет за собой создание специального экспертного совета и соответственно скорое появление кандидатов и докторов теологии, имеющих дипломы государственного образца. Казалось бы, что нового? Есть ведь уже отделения и кафедры теологии, духовные учебные заведения получили право государственной аккредитации. Теперь осталось сделать только один шаг, и к бакалаврам и магистрам теологии добавятся еще и кандидаты с докторами. Говорят, вот будет и у нас, как на Западе, и нашему духовному образованию не миновать вхождения в Болонский процесс.

Однако к этому новшеству (чуть не написала — «инновации») применимы бессмертные слова о «смеси французского с нижегородским». Доктора и кандидаты теологии — звания непривычные для русской традиции. Привычнее — «доктор богословия». Но, употребляя слово «теология», характерное для западной культуры, похоже, понимаем мы его весьма своеобразно.

Известно, что уже много лет идет борьба за создания в ВАКе экспертного совета по «Теологии». Против этого высказывались и эксперты ВАКа, и академики, и рядовые члены научного сообщества.

Одно из возражений заключается в том, что не дело государственного учреждения выдавать диплом по дисциплине, имеющей конфессиональный характер. Почему бы не обратиться к опыту европейских стран, где дипломы докторов теологии, которые признаются государственными и негосударственными структурами, выдают университеты. Скажем, доктор богословия Санкт-Петербургской духовной академии звучит так же благородно и красиво, как доктор теологии Геттингенского университета. И сейчас Ученый совет Санкт-Петербургской духовной академии более свободен в своем решении, чем, скажем, любой диссертационный совет Санкт-Петербургского государственного университета. Представьте себе, что диссертант, имея соответствующее количество ученых трудов, написавший диссертацию, открывающую новое направление в науке, в условиях открытой дискуссии с тремя официальными и, допустим, тремя неофициальными оппонентами в течение трех часов публично отстаивает свое право быть доктором наук. Затем следует единогласное голосование двадцати докторов наук, членов совета. Но решение по этой защите принимается в Москве в ВАКе. Конечно, все документы рассматриваются и результаты защиты являются важными, но окончательный вердикт выносится фактически на основании одного экспертного заключения эксперта ВАКа. В то время как в духовных учебных заведениях России, точно так же, кстати, как и в европейских университетах, окончательное решение по диссертации сразу принимает Ученый совет. Я с большим уважением отношусь к решениям Высшей аттестационной комиссии, но думаю, что некоторые российские университеты, имеющие прославленные научные школы, могут лишь позавидовать имеющейся сейчас в духовных учебных заведениях практике и хотели бы сами выдавать свои дипломы, которые бы котировались в мире.

Второе возражение против создания экспертного совета по теологии в ВАКе вызвано тем, что содержание специальности «Теология» в том виде, в котором оно представлено в ряде официальных документов, мало похоже на то, что на протяжении веков называлось словом «теология», не говоря уже о том, что сама возможность создания единого экспертного совета по «теологии вообще» вызывает сомнения: ведь даже в рамках разных направлений одной религии существуют догматические различия, а в этот совет, видимо, войдут представители разных конфессий. Мне кажется, трудно будет мусульманским богословам решать, присуждать ли степень по теологии за диссертацию на тему «На пути к Богу: богословско-методологический опыт построения системы христианского вероучения и этики», а православным богословам судить о достоинствах работы про «божественные атрибуты Всевышнего Аллаха».

Выдающийся историк христианства, философ и богослов Сергей Сергеевич Аверинцев дал такое определение теологии: «Теология — богословие, совокупность религиозных доктрин о сущности и действии Бога, построенная в формах  идеалистического умозрения на основе текстов, принимаемых как божественное откровение». Коротко можно сказать, что теология — это учение о Боге, опирающееся на Священное писание (той или иной теистической религии). История мировой культуры  хранит имена и наследие выдающихся христианских, мусульманских, иудейских богословов самых разных традиций и школ, понимавших теологию примерно так. Но разрабатываемые сейчас «научные паспорта» понимают под теологией нечто иное. Вот определение теологии из преамбулы Федерального образовательного стандарта по специальности «Теология», вывешенного на сайте Учебно-методического объединения по теологии (Свято-Тихоновский православный университет): «Теология — это комплекс наук, которые изучают историю вероучений и институционных форм религиозной жизни, религиозное культурное наследие (религиозное искусство, памятники религиозной письменности, религиозное образование и научно-исследовательскую деятельность), традиционное для религии право, археологические памятники истории религий, историю и современное состояние взаимоотношений между различными религиозными учениями и религиозными организациями. Предметом теологии являются накопленные в течение длительного исторического срока религиозный опыт, памятники религиозной культуры, а также интеллектуальное и духовное богатство». Авторы этого определения явно имели в виду совсем не то, что академик Аверинцев, не говоря уже о представителях многовековой богословской традиции. Замените в их определении слово «теология» на слово «религиоведение», и вы получите более или менее верную характеристику проблемного поля религиоведческой науки. Почему же это называется теологией? И главное — зачем?

Если вы думаете, что по образовательному стандарту «Теология» собираются готовить лиц духовного звания, священнослужителей, то вы ошибаетесь. Речь идет о так называемых «светских теологах», областью профессиональной деятельности которых будут: научно-исследовательские учреждения; учреждения системы высшего, общего и среднего профессионального, дополнительного, довузовского и послевузовского образования, институты повышения квалификации; общественные советы и экспертные сообщества, в том числе государственные, муниципальные, общественные, конфессиональные, международные и межконфессиональные; органы законодательной, исполнительной и судебной власти; структуры и организации, обеспечивающие национальную и общественную безопасность и правопорядок; конфессиональные, некоммерческие и общественные организации и другие структуры гражданского общества; организации Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации, органы социальной поддержки и адаптации населения; средства массовой информации; коммерческие организации и предприятия (это уже из стандарта для магистров теологии).

Что же в этих учреждениях будут делать (и уже делают) магистры и бакалавры, а в будущем, видимо, кандидаты и доктора теологии светского образца? В стандарте написано, что «объектами профессиональной деятельности выпускника по направлению подготовки «Теология» являются основополагающие духовные ценности и опыт, определяемое ими мировосприятие, теоретически оформленные в соответствующей конфессии и осмысляемые в систематическом единстве», а область профессиональной деятельности включает, в том числе, и «разработку новых методов преподавания, методических материалов, пособий, введение в учебный процесс современных достижений теологической и гуманитарных наук; а также  участие в переподготовке преподавателей для ведения теологических и религиоведческих дисциплин в средней и высшей школе». Вот здесь-то, вероятно, и заключается основной смысл ВАКовской сертификации. Не для духовных учебных заведений, а для светских вузов нужно готовить кадры.

Как видим, не случайны слова сторонников этого проекта о том, что «появление кафедр теологии оздоровляет атмосферу в университетах». И если в школу приходит ОПК, то в вузы, вероятно, должна прийти теология. А как известно, только кандидаты и доктора наук имеют право преподавать в высшей школе. И некоторым хотелось бы, чтобы эта «теология» подменила собой науку о религии. И если по закону в светском государственном вузе батюшке нельзя преподавать Закон Божий, то пусть придет «светский теолог» и обучит «основополагающим духовным ценностям».

Автор — доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой философии религии и религиоведения Санкт-Петербургского государственного университета, член Совета по взаимодействию с религиозными организациями при президенте Российской Федерации