На мой взгляд, нравственные нормы релятивны, то есть исторически изменчивы и различны в разных социальных группах, хотя некоторые основополагающие, очевидно, универсальны (скажем, запрет произвольного убийства своих ), или свойственны подавляющему большинству обществ (запрет воровства у своих ). Сама же сфера морали (термины «мораль» и «нравственность» в данном тексте понимаются как синонимы), естественно, не меняется, а есть свойство человечества.

Но из исторической и социальной релятивности нравственных норм не следует их отсутствия: любой индивид в каждый конкретный момент времени исходит из некоторых вполне определённых норм, получает воспитание тоже в соответствии с определёнными нормами и в зрелом возрасте более или менее нравственно устойчив. Из знания индивида о том, что нормы релятивны также не следует исчезновения его моральных норм, поскольку формирование норм происходит внерациональными способами и не определяется рациональными соображениями.

Тем не менее, трансформация норм (скажем, под влиянием новой социальной группы или каких-то значимых событий) возможна, но сопряжена с трансформацией психики, с кризисами. Собственно, вся путаница с релятивизмом (в котором верующие так любят обвинять атеистов) возникает из-за смешения релятивности норм и их отсутствия: в отношении к индивиду моральная норма выступает как абсолютное императивное требование, что не мешает ей быть исторически и социально релятивной. Иными словами, сколько бы человек не говорил себе, что «мораль относительна», его собственная мораль вовсе никакая не относительная, а в каждый момент времени вполне определённая. Хотя её уровень может быть, естественно, разным. Но от того, что некто будет представлять свою личную мораль абсолютной и превосходящей мораль других, уровень его морали никак не поднимется. Скорей уж наоборот, понизится из-за презрения к окружающим. Мол, свиньи они, зачем метать перед ними бисер… Нормы закладываются в виде определённых паттернов поведения, возникают на основе некоторых примеров (прежде всего, родителей, воспитателей, короче говоря, значимых других ), сопровождаются определёнными толкованиями (так - хорошо, так - плохо), подкрепляются наградами и наказаниями разного вида.

Причём личный пример тут имеет основополагающее значение: ребёнок копирует в первую очередь поведение взрослого, как бы тот не пытался объяснить ребёнку, что надо поступать так, как родитель учит, а не так, как он сам поступает. Увы, дети обладают проницательностью и смотрят в суть. В этом есть определённая (хоть и не осознаваемая ребёнком) логика: мало ли, что родитель говорит, а вот поступки показывают пример реальной жизни в обществе. Значит, это работает. Значит, так можно выжить. Значит, стоит этому подражать.

Родители же потом могут удивляться, отчего это их чадо, которое воспитывали так здорово и даже религиозно, поступает в отношении них так же по-свински, как и они сами в отношении своих родителей. А зря удивляются. Просто процесс воспитания хорошо удался.

Религиозная мораль в плане своей изменчивости принципиально мало, чем отличается от светской. Да, формулировки моральных норм, проповедуемые в религиях, могут не меняться. Однако их понимание, толкование и применение обычно меняются с течением времени.

И это замечательно. Представим, что было бы, если бы современные христиане восприняли как нравственный образец указание Бога Саулу в Библии: Теперь иди и порази Амалика, и истреби все, что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла (1 Цар. 15:3). Конечно, находятся иногда фанатики, готовые оправдывать и такие «нормы», но всё же их очень немного. В целом же трактовка богодухновенности Писания в буквалистском ключе — мол, всё, что там ни сказано от имени Господа Бога, действительно было сказано Господом Богом, приводит либо к явным тупикам, либо принуждает верующего к апологетике безнравственности.

Но поскольку изменяются только трактовки религиозных заповедей, а формулировки остаются прежними (а о некоторых неудобных местах Писания верующие предпочитают просто не вспоминать), создаётся видимость исторической неподвижности, «абсолютности» религиозной морали. Хотя в целом, религиозная мораль, очевидно, более инерционна, чем всякая иная. Впрочем, если под абсолютностью понимать императивность, принудительность моральных норм, то они действительно являются таковыми - для данной религиозной группы в данный момент времени, как и нормы для всех прочих социальных групп и индивидов.