Коммераснт

20 января 2003

Распоряжением главного государственного санитарного врача Москвы Николая Филатова фактически выселен из своих помещений Всероссийский художественный научно-реставрационный центр имени Грабаря (ВХНРЦ). Вместе со всемирно известным центром в пугающей неопределенности оказались памятники искусства, присланные на реставрацию из 186 музеев страны.

Впервые московское санитарно-медицинское начальство собралось прогонять реставраторов без малого три года назад, в апреле 2000 года. Действие распоряжения того же Николая Филатова вскоре было приостановлено, а потом эту приостановку еще и неоднократно продлевали, не отменяя, однако, исходный грозный документ. Во всех случаях это пролонгирование происходило по запросам центра, указывавшего на отсутствие медицинских резонов для прекращения деятельности ВХНРЦ в занимаемым им помещениях и, кроме того, на физическую невозможность выехать из Покровского собора Марфо-Мариинской обители на Большой Ордынке (а именно об этих помещениях и идет речь). Просто потому, что выезжать некуда.

Когда-то мастерским центра выделили четыре московских храма: собор Сретенского монастыря, церковь Воскресения в Кадашах, упомянутый собор Марфо-Мариинской обители и находящийся неподалеку храм св. Екатерины на Всполье. Сретенский собор реставраторы вернули церкви еще в 1991-м; на следующий год то же произошло и с Екатерининским храмом, который позже передали подворью Православной церкви в Америке (впоследствии подворье обеспечило центру Грабаря поддержку в аппаратных баталиях). С общиной Воскресения в Кадашах все сложилось менее полюбовно: лишившемуся половины площадей центру уплотняться дальше уже невозможно, и целиком освободить верхнюю или нижнюю церковь, как требуют прихожане протоиерея Александра Салтыкова (кстати, по сию пору научного сотрудника Музея Рублева), реставраторы физически не в состоянии. Многочисленные суды по громким искам об оскорблении религиозных чувств неизменно решали дело в пользу ВХНРЦ. Сестры Марфо-Мариинской обители, которым указом московского мэра вернули весь щусевский комплекс еще в 1993 году, находят слишком тесной выделенную им покамест маленькую церковь и тоже не теряют надежды заполучить у реставраторов главный храм обители.

Не то чтобы центр Грабаря из вредности держался за эти храмы (которые, кстати сказать, сам в свое время и восстанавливал: все-таки реставраторы - не самый неприятный жилец для церковных помещений). По существующему законодательству, подобное возвращение может произойти только при том условии, что выселяемая организация получает новые помещения. Центр эти помещения пытается получить уже добрых одиннадцать лет, вконец запутавшись в непростых отношениях между Минимуществом и московскими властями.

Город после многолетних мытарств сообщил центру, что в столице такой дефицит свободных площадей, что можно только руками развести. Попытки испросить помещение у федеральных властей (что было бы вполне адекватно: в конце концов, Покровский собор - памятник архитектуры федерального уровня, и это еще большой вопрос, подвластен ли он московской юрисдикции) были не более удачными. Получая прошения ВХНРЦ с требовательными резолюциями вице-премьерского уровня, агентство федерального имущества по Москве с видимой охотой выделяло реставраторам очередные здания, которые каждый раз почему-то оказывались или вчистую руинированными, или юридически несвободными, или даже вовсе проданными. И все чисто: в правительство ушли отчеты о выполнении резолюций, а реставраторы оказались в положении придирчивых кляузников.

Вдобавок в последние годы к истории подключился санэпиднадзор, с подозрительной своевременностью усмотревший в деятельности центра (разумеется, в том случае, если эта деятельность базируется в Марфо-Мариинской обители) угрозу здоровью населения. Мол, санитарно-гигиенические нормы не соблюдаются, так что до вспышки инфекционных заболеваний рукой подать. Это полная нелепость, - говорит директор ВХНРЦ Алексей Владимиров.- Нам пытались поставить в вину то, что мы пользуемся скипидаром - так любой художник этот скипидар использует литрами, а у нас им разве что на ватку капают. Потом, мы все регулярно проходим медосмотр, все осмотры запротоколированы, и ни одного случая не то что инфекционных, но даже профессиональных заболеваний - аллергии или болезни дыхательных путей. Нас проверяло за последний год шесть комиссий, и ничего не было найдено: содержание вредных веществ на обычном бытовом уровне, если не ниже. Мы даже сделали новую систему вентиляции, но ее не приняли. Неизвестно, почему. А гигиенические условия... Ну не можем мы в церкви сделать душ, понимаете?

В настоящий момент в здании собора находятся 865 ценнейших экспонатов, как постоянно хранящихся в центре, так и переданных на реставрацию со всей России (в том числе - экспонаты уничтоженного Грозненского музея и некоторые из перемещенных ценностей, подлежащих возвращению в европейские страны). Среди них, по мрачной иронии, и заказ Московской патриархии: ценный образ, который планируется подарить Николо-Перервинскому монастырю. Запирать здание собора и отключать в нем электричество пока не собираются: предъявив список бесценных экспонатов, требующих содержания в контролируемом климате, центр добился даже разрешения оставить в здании дежурного реставратора. Правда, взамен ВХНРЦ получил требование в кратчайшие сроки представить календарный график выселения.